Лука Стоев

Франкенштейн

Вагонные споры – последнее дело… (Андрей Макаревич)

- Со мной нельзя шутить. Я требую ответа. Если у меня не будет привязанностей, я предамся ненависти и пороку. Любовь другого существа устранила бы причину моих преступлений, и никто обо мне ничего не услышал бы. Мои злодеяния порождены вынужденным одиночеством, которое мне ненавистно; мои добродетели непременно расцветут, когда я буду общаться с равным мне существом. Я буду ощущать привязанность мыслящего создания; я стану звеном в цепи всего сущего, в которой мне сейчас не находится места.

(Мэри Шелли. Франкенштейн или Современный Прометей)

Врач и молодая семейная пара, банковский служащий с очень впечатлительной женой, едут в поезде в одном купе. Четвертое место свободно, поэтому все чувствуют себя очень комфортно.

Попутчики знакомятся и, не торопясь, накрывают на стол нехитрую закуску.

Врач, Франк Иванович, немного пригубив коньячку:

- Я, лечу смертельно больных детей. Без моей помощи они бы умерли. Знаете, как это замечательно, видеть результаты своей работы. Только что этот ребенок был в минуте от смерти, а завтра он уже весело бегает, прыгает и смеется.

- Да, получать удовлетворение от работы очень важно, - сказал менеджер, Дмитрий.

- Простите, а кем вы работаете? - спросил Франк Иванович.

- Так, в банке, менеджером, зарплата небольшая, но нам хватает, - стесняясь, проговорил Дмитрий.

- А я работаю в благотворительном фонде. Мы детям помогает из разных социально неблагополучных семей, - вставила свое слово жена Лара.

Допивая еще полрюмочки, доктор довольно крякнул. Было видно, что он пьет редко и делает это не торопясь и с удовольствием:

- От банков и денег все мировое зло, а благотворительные организации - просто ширмы для прикрытия грязных делишек этих самых банков. О! Простите, я не имею в виду именно вас, я вообще говорю.

- Ну что Вы, конечно, конечно, это понятно. Не извиняйтесь, - сказал Дмитрий.

- Наша благотворительная организация - никакая не ширма. Мы оказываем детям реальную помощь,  - проговорила Лара.

- Ну, что ты, солнце мое, Франк Иванович не имел в виду твою организацию, - Дмитрий обнял жену.

Все замолчали. Доктор встал:

- Простите меня, пойду, покурю. Вы не курите?

- Нет, спасибо, бросил, - ответил Дмитрий. Доктор вышел.

- Мне страшно, - сказала Лара, - ну почему он так сказал.

- Просто у него такой прямой и открытый стиль общения. Люди, которые считают, что жизнь прожита не зря и был пройден достойный путь, становятся очень категоричными, - попытался успокоить ее Дмитрий.

- Я не позволю никому говорить так про мою работу. Почему он считает, что его работа хороша и полезна, а главное, она вроде как искусство, а наши - просто способ заработать.

- Такова жизнь, одни завоевывают кубки, другие гравируют на них их имена.

- А знаешь, почему мне стало страшно? - спросили Лара.

Дмитрий внимательно на нее посмотрел.

- Мне кажется, что он прав. Я тебе раньше не рассказывала, но я заметила на работе...

Дмитрий ее перебил:

- Солнце мое и не рассказывай. Меньше знаешь, крепче спишь. А насчет того, что он прав, ты же знаешь, на любую страшную правду найдется другая, еще страшнее. Это как матрешка.

- Ну, так и сказал бы ему, а то мы сидим тут и нечего ему противопоставить не можем. Вот ведь противный старикашка.

- Интересно, как мы с тобой живем, ты же не умеешь уступать и отступать.

- Потому что ты у меня самый умный и самый красивый, мой гений. Ну что, расскажешь ему настоящую правду?

- Ну, ты же потом опять неделю заснуть не сможешь.

- Ерунда, - легкомысленно отмахнулась Лара.

Как раз в этот момент в купе зашел Доктор.

- Я только что пообщался с проводницей, она такой милый и открытый человек. Люблю в свободное время пообщаться, вот так вот запросто, с простым человеком.

"Ну что за человек" - подумал Дмитрий, - "Ему, наверное, обещали отдельное купе на одного, а тут мы! Нате, пожалуйста". И он решился.

- Вы знаете, Франк Иванович, мне тут пришла в голову любопытная идея. Не желаете ли, расскажу?

- А что же, извольте, спать-то вроде еще рановато.

- Ну, так вот. Один маленький мальчик, из очень неблагополучной семьи, попал в реанимацию. Дело было в том, что его отец много пил и издевался над матерью, а, сильно напившись, он бил и его. Мать его тоже не любила, так как этот ребенок был зачат против ее воли, но сделать аборт она не решилась. У мальчика была очень тяжелая судьба, и однажды он выбросился из окна с третьего этажа и сильно ушибся головой. Скорая приехала быстро, и опытный хирург сделал ему уникальную операцию, которая буквально спасла мальчику жизнь. Когда мальчика выписывали, врач потрепал мальчика по голове и сказал, чтобы тот жил счастливо и долго. За дверью мальчика ждал отец с матерью. Они протянули доктору пакет с водкой и колбасой. Врач, конечно же, не отказался - ведь людей обижать нельзя. Когда мальчик с родителями вышел на улицу, отец нагнулся и пообещал ему, что тот ответит за эту выходку. Мальчик в тот момент сразу все понял про эту жизнь. Понял, что вот так просто из нее не уйти, что нужно испить все страдания до дна, но при этом остаться человеком. Мальчику было всего пять лет, и он скоро забыл эту простую мысль. Но он приспособился к своей тяжелой жизни и по полному праву считал, что другой она и не может быть. И когда у него тоже родился сын, этот сын тоже, в свою очередь, попытался покончить жизнь самоубийством. В общем, хороший врач никогда без работы не останется, - закончил свою любопытную мысль Дмитрий.

Снова повисла тишина. Лара начала икать, и врач налил ей минералки.

- Ой, спасибо, - сказала она.

- Да Вам книжки писать надо, - проговорил Франк Иванович.

- А Вам читать, - с улыбкой сказал Дмитрий.

Было уже поздно и все легли спать. Наутро на перроне попутчики вежливо попрощались и Лара спросила:

- Простите за мою нескромность, а как ваша фамилия?

- Ну что вы, пожалуйста. Моя фамилия Штейн. Франк Иванович Штейн.

Лука Стоев, Февраль 2008